Мираиде всего 14 лет, её жизнь – череда тяжёлых испытаний. Сначала смерть отца и сиротство. А теперь страшная болезнь – рак желудка. Мираида терпеливо переносит всё: и капельницы, и уколы, и неприятные перевязки. И как только в её измученном теле находятся силы бороться?! Девочку лечили в Грузии, но после того, как её состояние ухудшилось, перевезли в одну из клиник  Турции. Там она сейчас проходит курс химиотерапии.   Девочка устала от больниц и  мечтает, что однажды сможет жить, как остальные детки. Мираида настолько слаба, что не смогла поговорить с нашим корреспондентом. Мама в  слезах рассказала, что девочка тяжело переносит химиотерапию –  не может ни есть, ни пить. 

Слёзы смешались с мокрыми прядями русых волос, когда усталая от борьбы с болезнью девочка лежала на больничной койке. Её имя – Иамзе. Её глаза, обычно яркие и полные жизни, теперь наполнены только страхом. «Мне предстоит последняя операция! Последняя в жизни!» – грустно, грустно говорит 15-летняя Иамзе. Она так хочет жить, дружить и общаться со сверстниками! «Сейчас мне нельзя выходить на улицу. Нельзя ходить в школу, потому что, если заболею даже простым вирусом, умру! Вот я и клею на стену дома сердечки. Вдруг Бог увидит? Врачи обещают, что все будет хорошо!» Так хочется им верить, друзья! Но лучше, считаем мы в фонде, лишний раз помолиться! Ведь без Бога ни в каком важном деле не обойтись! А тут не просто дело, а дело жизни и смерти хорошей и доброй девушки!!! С младенчества Иамзе прошла через множество операций, медицинских процедур и лечений. И каждый раз новая больница и врачи в белых халатах, и каждый раз борьба – их борьба за её жизнь!

Если хотите проклясть человека, просто скажите ему: «Желаю, чтобы твои дети болели». Всё, это будет самый несчастный человек на планете. «Как я нахожу силы жить, как ещё не теряю рассудок, я не знаю. Наверное, силы мамам, у которых больные дети, даёт Бог. У меня болеют два сына – пятилетний Габриэль и полуторагодовалый Лаша-Георгий. У Габриэля ДЦП, он не может двигаться и что-либо делать самостоятельно. Каждый месяц мы то в больнице, то в реабилитационном центре. А мученик Лаша-Георгий с рождения лежит в реанимации – он подключен к аппарату. Я его даже на руки не брала, даже не обнимала. Он, наверное, думает, что у него нет мамы».

Куда все девчонки, туда и близнецы – Лазаре и Гио. И не надо думать, что они малыши и что-то обойдётся без их участия. А ну пропустите их к калитке посмотреть, как дяди несут в дом новый газ! А то сейчас такой крик поднимут на весь двор, что мало не покажется! А чтобы близнецы все новые вещи могли потрогать и до всего дотянуться, их надо на ручках носить. Понятно? «К новому холодильнику!» – показывает пальчиком Лазаре, и сёстры его подхватывают и несут. «К новому шкафу!» – требует Гио, и ему всё показывают и дают посидеть в шкафу. И так весь день, пока шла раздачи помощи от фонда, Мариам, Шорена, Хатия, Барбаре и Ани носили на ручках братиков, всё им показывали и от души радовались сами.

Господь даёт нам шанс, друзья, сделать самый дорогой в мире подарок Николозу – подарить ему жизнь!
У малыша рак. Три года назад у него заболел живот. Мама подумала, что он переел чипсов, но боль только увеличивалась! А врачи вынесли почти смертельный приговор – рак почки! Николоз (7 лет): Да, тётя, у меня рак. Меня забрали в больницу и не отпускали оттуда. Они сказали: если отпустят – я умру. Мне стало так страшно! Очень-очень! Потом эти врачи меня срочно перелетели в Германию, мне сделали рентген, потом порезали живот и там увидели рак. Я не знаю, какой он, как он выглядит, но знаю, он страшный! Оттуда мне вырезали почку. Потом я прилетел домой, но стало хуже, и ещё раз пришлось лететь в Германию. Врачи снова меня резали и вырезали селезёнку и ещё что-то… Потом много лекарств мне давали, какие-то облучения, переливания и химию, чтобы рак уменьшился и остановился. Мне стало лучше. Я ведь не умру?

Кетеван (мама Сабы): Успокойте меня, успокойте! Скажите, что дети не умирают от того, что всё время плачут. Помогите мне! Я не знаю, что творится с моим сыном! Он целый день плачет… Потом устаёт, засыпает, а затем опять всё сначала… Кетеван обрушивает на меня, корреспондента, шквал вопросов: «А вы не знаете, люди умирают от того, что много плачут? А дети могут умереть от слёз? А если не есть и всё время плакать – это же не очень страшно? Скажите, скажите… Ну пожалуйста!»

И я понимаю, что, не имея на руках заключения врачей и денег для нормального обследования за границей, она не спрашивает – она хватается, как утопающий за соломинку, чтобы услышать от меня хоть что-то утешительное! Но я тихонько отворачиваюсь, чтобы не заплакать и не вызвать истерику в семье, где и без меня сутками текут реки слёз!