«Ма-а-ам, Андрия опять весь наш хлеб схватил, сейчас всё сам поест, нам не оставит», – зовёт на помощь маму шестилетняя Мари. Она знает, что сама с братом не справится, а сам он хлеб не отдаст. Без хлеба потом останутся девятилетний Георгий, шестилетняя Мари, пятилетний Александр, и только двухлетний Андрия наестся досыта…

Мама Инга получает 320 лари пособия на себя и троих дочерей. Его кое-как хватает на две недели, а потом начинается голод… Ещё немного в таком режиме, и несчастная женщина, не выходя из депрессии, свела бы счёты с жизнью… Но ей «повезло» – её записали в социальную столовую, и теперь она с дочками может перебиваться хоть какой-то съедобной баландой, которая хоть и мало похожа на нормальную еду, но всё же спасает в голодные дни.

Только представьте чувства матери, когда она видит, что её 37-летний сын сидит на полу, катает свою игрушечную машинку и что-то мычит в свой игрушечный телефон…

Дети очень жестоки. Они говорят всё, что видят, и называют всё своими именами. Мы, взрослые, так не можем. Мы говорим: «Девятилетняя Алёна не может слышать с рождения». А дети на улице показывают на неё пальцем и кричат: «Она глухая!»

– Не скрывая слёз, говорит мама Нино. – Мам, скоро же праздник, не плачь, – успокаивает её Годердзи. А Барбаре гладит маму по голове. – Скоро... – вздыхает Нино.

Хотела пошутить Шорена, несчастная мать с двумя детьми на руках, но шутка обернулась слезами.

У этой несчастной матери, без денег и даже самых элементарных условий жизни, четверо детей. И пятый ребёнок – слепая старушка-мать.

«Как такое возможно?» – подумаете Вы. Мзия Дзамукашвили хорошо знает ответ на этот вопрос. Сначала она умерла в 9 лет, когда ослепла. Мир пропал. Закончилось детство, и закончилась жизнь. Мзия похоронила и оплакала свои мечты. А потом воскресла для другой жизни – в вечной тьме. Училась жить на ощупь – ходить, читать, узнавать других людей. Училась не хотеть больших радостей. Злобная мачеха-судьба и не собиралась ей давать любовь, радость материнства, счастье.

Анне годик. И с первых дней жизни она борется. Врачи сказали, что каждая минута может стать для неё последней. Все вокруг неё переживают, нервничают. Несмотря на то, что в семье ещё пять детей, все разговоры только об Анне. Поспала? Покушала? Плакала? А почему она такая спокойная? А почему такая беспокойная?

«О Пресвятая Владычице Дево Богородице, спаси и сохрани под кровом Твоим мою Барбаре. Укрой её ризою Твоего материнства, умоли Господа моего и Сына Твоего… Не дайте умереть моей девочке от голода и холода. Помогите и сохраните её».

Рак! Бывает ли слово страшнее?.. Всё началось с прыщика, маленького и безобидного на вид. А спустя лишь пару месяцев на 46-летнего Хвичу обрушился диагноз-приговор – саркома мягких тканей, четвёртая стадия.

«Мы с сестрой так ждали братика, даже имя ему придумали, так хотели с ним нянчится, играть… думали, он будет нашим защитником… но он у нас такой беспомощный, такой больной… сам ничего делать не может», – говорит нам 11-летняя Анна. Она и ее старшая сестра – 13-летняя Мари – стали для 5-летнего Луки не только сестрами, но и мамами! Они ухаживают за братом иногда даже лучше мамы! Мальчик ничего не может делать сам, даже попросить воду он не в силах.

В этих как будто послевоенных развалинах живут пятеро голодных ребятишек, мечтающих согреться и поесть… В комнатах так холодно, что куртки можно не снимать. А ведь зима ещё только впереди!

«Я всегда веду себя хорошо. И маму слушаю, и папу, и Боженьку не обижаю, но у меня ничего нет. Мама говорит, что у нас всё будет хорошо. Будут конфеты и игрушки, но когда, она не знает… А Вы знаете? Хорошим детям ведь полагаются конфеты», – лепечет малышка Мариам и пристально смотрит мне в глаза, словно в душу! Смотрит так, как будто от моего ответа зависит дальнейшая судьба всей её семьи.

Вы знаете, что такое ад? Это когда болит и нет денег на лекарства, это когда голодно, но нет еды, это когда хочется пить, а подать воды некому! Вот это и есть ад! И понимание того, что это никогда не изменится… Для Хатуны Гвенетадзе лучше уже никогда не станет! Она держится из последних сил.