Гуло уже выплакала глаза – ничего и никого не видит. Но, если кто-то приходит в дом престарелых, она просит достать из шкафа три портрета и посмотреть на её детей и внука, а затем сказать, красивые ли они, хорошие ли? Вот таких хороших она похоронила, всех трёх уложила в землю, а сама живёт, чтобы плакать. Без глаз, без дома, без документов… Брошенная и мёртвыми, и единственной живой дочкой, но найденная добрыми людьми.