За целый день её сердце наполняется иголками. Одна начинает колоть, когда ей нечего надеть в школу. Мама постирала её единственную выходную блузку, и теперь придётся прикрыть заштопанные дырки на жакете рукой.

Вторая иголка начинает колоть по дороге в школу. Школа далеко, а идти пешком ей очень трудно. Ведь с детства у неё проблемы с сердцем. Следующие иголки появляются, когда в школе она не может купить булочку. Все кушают, а она нет. Говорит, что не голодна. И в сердце колет ещё сильнее: то ли от того, что соврала, то ли от голода. И так каждый день… Каждый день к концу дня в сердце накапливается сто иголок, и колют они очень сильно. Иногда настолько сильно, что слёзы сами текут из глаз…

Когда 5-летняя Нини вспыхнула как факел, мама от страха потеряла сознание и упала с лестницы. Соседи тушили девочку и снимали с неё горящую одежду вместе с кожей… Бригаду катастрофы из города ждали четыре часа, это были четыре часа настоящего ада! Крики и рыдания малышки доносились до соседних деревень, а причитания мамы – аж до небес!

Гоча не может говорить. Из-за этого с ним случаются ужасные вещи. Один раз мама с папой и братик с сестричкой не поняли, и у него лопнул аппендицит. В другой раз не поняли – и развилось воспаление лёгких. Если не поняли – реанимация. Родные всё время начеку! Он только слабо хнычет, когда плохо, даже ручками не может показать. И тогда мама кладёт его голову себе на грудь, на сторону сердца. Очень часто кладёт, потому что часто плохо. И у мамы Майи давно болит сердце, и надо к врачу.

Шестилетний Георгий стоит с полотенцем в руках уже больше часа. Он хочет спать, уже десять часов вечера, но он не может. «Жду. Надо ждать своей очереди в баню. Это же нечестно! А ты долго ждёшь своей очереди, если тебе нужно в туалет или выкупаться?» – спрашивает меня Георгий и ждёт от меня серьёзного ответа.

В маленькой семье Бичиашвили всего три человека, двое из которых – инвалиды с рождения. Мать и сын страдают от страшного генетического недуга, который постепенно, год за годом всё больше и больше сковывает мышцы ног, деформируя их и лишая движения. И если семилетний Николоз хоть и с трудом, но пока ещё ходит самостоятельно, то его мама, 28-летняя Мака, уже не может обходиться без палочки и посторонней помощи.

Дети очень жестоки. Они говорят всё, что видят, и называют всё своими именами. Мы, взрослые, так не можем. Мы говорим: «Девятилетняя Алёна не может слышать с рождения». А дети на улице показывают на неё пальцем и кричат: «Она глухая!»