«Исход моего сына мне уже известен, но я с этим не могу смириться. Я же не могу сидеть сложа руки и смотреть, как умирает мой сыночек?!» – эти душераздирающие слова молодой мамы Нестан ранят сердце. Полгода назад она похоронила свою дочку, которая мучилась от припадков и буквально таяла на глазах. Начиная с 2019-го года, несчастная Нестан проводит время в больницах, сидя то у дверей реанимации, то в палате.

Молодой роженице Элисо, вместо того чтобы сообщить радостную весть о рождении сына, сказали: «Ой, мамаша, как же вам не повезло! У вас родился больной мальчик. Оставьте его. Сдайте в исследовательский институт. Вам с ним только худо будет. Ему всё равно не жить…» Именно с этих слов начала рушиться красивая и беззаботная жизнь женщины. И вот уже 25 лет её душу разъедают боль и бесконечная тоска. Элисо: «Оставьте его здесь, в исследовательском институте», – советовали они, надеясь использовать моего сыночка для своих экспериментов. Но я не могла позволить, чтобы сына превратили в подопытного кролика. С тех пор я продала дом, взяла деньги в долг и куда только не носила ребёнка. А тех докторов, которые говорили, что Георгий безнадёжен, я даже слушать не хотела. Но когда все наши деньги врачи забрали, они сказали, что ДЦП не лечится! Вот их вердикт! Сейчас Георгию 25 лет. Он ни разу не сказал мне ни единого слова, но я всё равно знаю, что у него болит!

Гио (6 лет): «Моему маленькому братику 9 месяцев,  маминого молока ему уже не хватает, и он целый день плачет от голода. Чем же его кормить? У нас дома из съедобного только чёрствый хлеб. Малыш Николоз не сможет его прожевать, у него ещё зубов нет. Но ни на что другое у мамы нет денег». Мариам: «Если у кого-то есть возможность нас приютить, уступить нам одну комнату, я буду безмерно благодарна. Или, возможно, найдётся добрый человек, который поможет с арендой квартиры? Мы живём в аварийном здании, которое в любой момент может разрушиться. Что будет с моими детьми? И куда мы пойдем?» Только на минуту представьте, что подобная беда случилась с вами или вашими близкими. Что бы вы сделали? Помогите этой несчастной женщине вырастить двух сыновей для будущего нашей страны, нашей любимой Грузии! Ей некому помочь. Отец умер, мать – инвалид, и ей самой нужна помощь. Если не помогать таким нуждающимся людям, как Мариам и её дети, то кому? 

Если не помочь, Цици медленно умрёт, а её маленький брат Николоз никогда не увидит света Божьего! Эти глаза никогда не увидят свет. Николоз никогда не узнает, какая у него красивая мама и сёстры. Также он не увидит всю ту нищету, которая его окружает. Не увидит страшные сердечные приступы у его любимого отца, от которых тот падает на землю и задыхается. Не увидит ужасный шрам на лице у сестры, который остался после операции. Два года назад ей удалили из головного мозга огромную опухоль.

Боже! Как эти несчастные люди справляются с таким количеством бед! Как им удаётся не озлобиться и оставаться людьми? Читая этот пост, на минутку представьте себя на месте Лии. Сколько времени вы смогли бы продержаться и не сойти с ума?

Элене (7 лет).
Диагноз: гидроцефалия, спина Бифида.
Какая помощь нужна: требуется операция в Турции.
Стоимость операции – 15 000 долларов.
Болезнь не просит разрешения прийти, она приходит к ребёнку, взрослому – неважно, какого он возраста. Она входит в семью, разделяя жизнь на до и после, принося с собой страх, боль, неизвестность. Никто не застрахован от этого. И очень важно, чтобы в этот момент рядом оказались добрые люди. Благодарим тебя, Господи, что ты направил к нам это прекрасное дитя, маленькую Элене. Спасибо за то, что у нас есть шанс спасти малышку от болей и вечных страданий! Помогите! И совсем скоро вы увидите   результат вашей доброты!  

Знаете, что происходит с человеком, когда он не ест день? А два дня? А три? А если эти люди – десятилетняя девочка и её девятилетняя сестра? А если их вообще пятеро?! Сейчас расскажем! Мы же обо всём вам рассказываем.

Мари (10 лет): В первый день было ещё ничего, просто трудно было заснуть. Всё время запах хлеба мерещился. На второй день заболели живот и голова. Что больше болело, не помню уже. Вечером даже плакать хотелось. Но, чтобы маме не показывать слёзы, я держалась. Я же самая старшая! Если бы я заплакала, то все бы заплакали. А на третий день уже в ушах как-то плохо слышно было, а в глазах были какие-то серые пятна.